Свидомые (от польск. świadomi - “сознательные”), уничижительное “свидомиты” - фанатичные носители украинской идеи, направленной на разделение русского народа. Само существование “сознательных” украинцев говорит о том, что украинцы вовсе не являются отдельной нацией, раз для того, чтобы осознавать свою отдельность от остальных русских они постоянно должны доказывать себе, мы не “москали”, мы другие. Едва ли можно представить себе например нынешнего президента Киргизии Бакиева в качестве автора книги “Кыргызстан – не Казахстан”. Никому в голову не придёт лишний раз доказывать очевидное. Ведь и киргизам, и казахам ясно, что они хотя и родственные, но разные народы. А вот бывший глава государства Украина Леонид Кучма счёл необходимым отвлечься от важных дел и наваять опус под названием “Украина – не Россия”. При этом бывший коммунист отдельно оговорился, что “процессы консолидации украинской нации пока еще далеки от завершения”. Впрочем, сам Кучма с его родным русским языком в разряд “свидомитов” не попадает. Книгу свою он написал в угоду политической конъюнктуре.
Однако для того, чтобы твёрдо быть уверенными в своей национальной полноценности, украинские сепаратисты вынуждены постоянно культивировать в себе особенное состояние “свидомости”, искусственно его поддерживать. Для этого практикуется целый ряд методов. Здесь и поклонение перед идолом Шевченко, и ритуальные пляски на костях жертв голода, вызванного большевистской политикой коллективизации, и ковыряние мнимых “исторических обид”. Меньшая часть убеждённых укро-сепаратистов вводит себя в свидомое исступление сознательно, а остальные впадают в состояние “свидомости” под влиянием антирусской политики, проводимой в украинских СМИ и системе образования.
Безусловно, и в первом и втором случае это не может не отразиться на душевном здоровье жертв сепаратистской пропаганды самым пагубным образом. Можно ли в здравом уме поверить, что русские Киевской Руси – это “украинцы” и одновременно, что современные “украинцы” - не русские. Что очевидная близость малорусского наречия русскому литературному языку – это следствие “русификации”, в то же время в упор не замечать громадное количество полонизмов в мове, считая эту лексику “исконно украинской”. Особенно комично смотрятся галичане, старающиеся всеми правдами и неправдами проникнуть в Киев, поближе к государственной кормушке, и при этом уверять всех – что настоящая Украина – только на Западе.
Примечательно, что чем больший гнёт со стороны поляков и немцев испытывала та или иная территория, тем выше в ней градус “свидомитства”. Это объясняется тем, что сама идея “украинства” отнюдь не малороссийского происхождения. Корни ее польские. Когда поляки поняли бесперспективность восстановления Речи Посполитой в границах 1771 года, они решили превратить эти земли в буфер между собой и будущей Польшей. В первой половине 19 века польский католический ксёндз Валериан Калинка сформулировал эту мысль так: “Между Польшей и Россией сидит народ, который не есть ни польский, ни российский. Но в нем все находятся материально под господством, нравственно же под влиянием России, которая говорит тем же языком, исповедует ту же веру, которая зовется Русью, провозглашает освобождение от ляхов и единение в славянском братстве. Как же защищать себя? Где отпор против этого потопа? Где? Быть может, в отдельности этого малорусского народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть Москалем? Поляк имеет другую душу и в этом факте такую защитительную силу, что поглощенным быть не может. Но между душою Русина и Москаля такой основной разницы, такой непроходимой границы нет. Была бы она, если бы каждый из них исповедовал иную веру, и поэтому-то уния была столь мудрым политическим делом. Если бы Русь, от природы этнографически отличная, по сознанию и духу была католической, в таком случае коренная Россия вернулась бы в свои природные границы и в них осталась, а над Доном, Днепром и Черным морем было бы нечто иное. Каково же было бы это "нечто"? Одному Богу ведомо будущее, но из естественного сознания племенной отдельности могло бы со временем возникнуть пристрастие к иной цивилизации и в конце концов к полной отдельности души. Раз этот пробуждавшийся народ проснулся не с польскими чувствами и не с польским самосознанием, пускай останется при своих, но эти последние пусть будут связаны с Западом душой, с Востоком только формой. С тем фактом (т.е. с пробуждением Руси с не-польским сознанием) мы справиться сегодня уже не в состоянии, зато мы должны позаботиться о таком направлении и повороте в будущем потому, что только таким путем можем еще удержать Ягайлонския приобретения и заслуги, только этим способом можем остаться верными призванию Польши, сохранить те границы цивилизации, которые оно предначертало. Пускай Русь останется собой и пусть с иным обрядом, будет католической - тогда она и Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей. И если бы даже это не было осуществлено, то все-таки лучше самостоятельная Русь, чем Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, говорит известная думка, пускай, по крайней мере, не будет он ни мой, ни твой”.
Таким образом, болезненные расстройства национального самосознания, присущие “свидомитам”, вызваны, с одной стороны, изменой своей русской национальной сущности, а с другой - чувством неполноценности перед европейцами. Европейскость для них – это награда за национальную измену, столь же вожделенная, сколь и недостижимая.
шикарная фраза: Между Польшей и Россией сидит народ, который не есть ни польский, ни российский. Но в нем все находятся материально под господством, нравственно же под влиянием России, которая говорит тем же языком, исповедует ту же веру, которая зовется Русью
